Ида-вирумааский руководитель Партии реформ Марис Тоомел недавно поставила в «Северном побережье» под сомнение практикуемую сейчас двуязычную школьную систему, по которой русская молодежь 60% предметов учебной программы изучает на эстонском языке и 40% — на родном.

А именно: она пишет, что среди людей с неэстонским родным языком постоянно усиливается тренд выбора учебных заведений с государственным языком обучения. Это не соответствует истине. Заказанный Министерством культуры мониторинг интеграции, выполненный «Praxis» в 2017 году, не показывает заметного роста популярности учебных заведений с государственным языком обучения. Только эстонские детсады неэстонцы стали предпочитать значительно чаще.

Что касается основного и гимназического образования, то по сравнению с 2015 годом среди людей с неэстонским родным языком значительно возросло число желающих учиться по такой учебной программе, которая соответствует нынешней системе 60/40, или же учиться вместе с эстонскими учащимися в общей эстоноязычной школе, где у русских учеников сохранялась бы возможность изучать русский язык и культуру. Другими словами, больше всего усилился именно тот тренд, который всегда поддерживали соцдемы: единая школа, в которой русская и эстонская молодежь учатся вместе.

К сожалению, Партия реформ начала в тени подъема EKRE пренебрегать своими либеральными ценностями — идея либерализма состоит в том, чтобы предлагать людям разные возможности, позволять им выбирать между разными путями. В контексте эстонской системы образования это означает возможность выбора молодежью обучения в общей школе либо в классе языкового погружения, либо в полностью эстоноязычном классе. Однако сейчас Партия реформ обещает то, чего жаждет EKRE: внедрение эстонского языка в русские школы, невзирая на последствия. Единственная разница в том, что обещание Партии реформ изложено в письменном виде чуть мягче.

Искусственная эстонизация русских школ не повысит уровень изучения эстонского языка и не создаст условия для интеграции детей. Это лишь предлог, чтобы сказать, что Партия реформ заботится о детях с неэстонским родным языком, однако реальной проблемы языка и интеграции это не решит. Молодежь с неэстонским родным языком не станет по принуждению общаться между собой на государственном языке вследствие своего недостаточного знания языка, и даже если станет, то разговор между двумя неэстонцами не обеспечит им языкового развития, поскольку ни один из них не владеет языком в совершенстве. Пускателями интеграции должны стать, например, совместные школьные мероприятия, общение с носителями языка, совместные игры в мяч или хотя бы совместное пение — главное, чтобы молодежь разных национальностей занималась этим вместе.

Ярким и в то же время негативным примером превращения русских школ в госязычные можно считать административную реформу наших соседей латышей. Изменение закона правительством Латвии вызвало такое недовольство среди народа, что принятию закона сопутствовали внезапно сильные и неоднократные протесты в Риге. Искусственное внедрение латышского языка в русскую школу не создало латышскоязычную среду в школе.

Я общался с некоторыми учителями-латышами, которые отмечали, что даже на уроках ученики не всегда отвечают на латышском языке, поскольку знают, что учитель их все равно поймет. Положение в латвийской школьной системе, при которой иноязычная молодежь не могла учиться вместе с латышской и вместе с ней практиковаться в латышском языке, стало настолько абсурдным, что родители иноязычных детей стали во имя получения практики нанимать частных учителей и платить за это огромные суммы. Естественному процессу правительство Латвии предпочло рост теневой экономики и необоснованное повышение расходов родителей детей из другой языковой среды.

Исходя из вышесказанного, я не понимаю идеи Марис и Партии реформ, EKRE и «Isamaa»: почему мы должны вводить одноязычную школьную систему, если могли бы поучиться на ошибках Латвии и просто обойти эти грабли?

Марис Тоомел констатировала, что в Эстонии существуют два параллельных мира, однако даже в своей статье она оставила эту проблему висеть в воздухе.

Именно поэтому как моей целью, так и целью Социал-демократической партии является разрушение невидимого стеклянного потолка и стены между двумя параллельными мирами, чтобы неэстонцы имели при желании возможность общаться с носителями госязыка и интегрироваться в эстонское общество. Почему пытаются изобрести велосипед, если в Йыхви тоже имеется в лице госгимназии пример того, насколько эффективно функционирует модель школы совместного обучения?

Коснусь также темы дохода учителей. Утверждается, что в программе Партии реформ упомянут довольно большой рост зарплаты учителей. Однако вопрос в том, стоит ли верить Партии реформ? Если за 17 лет пребывания у власти Партия реформ не сумела установить для учителей достойную зарплату, чтобы сделать профессию учителя привлекательной для молодежи и продемонстрировать уважение к педагогам, то как можно быть уверенными в том, что обещанный перед нынешними выборами рост зарплат когда-нибудь произойдет?

Зарплата учителей стала стабильно и ощутимо расти тогда, когда Социал-демократическая партия вошла в коалицию. За последние пять лет минимальная зарплата педагогов выросла на 46% и в будущем году она вырастет еще, ведь следует ценить людей, отдающих детям самый важный ресурс — знания.

Я считаю, что именно модель школы совместного обучения, когда у детей существует возможность выбора, на каком языке и по какой системе учиться, либеральна и жизнеспособна. Только с ее помощью удалось бы ускорить процесс интеграции в эстонской системе образования.

Текст был опубликован в газете «Северное побережье» 15.11.2018